Длительность 109 минут

В русских сайтах «Остановившееся время». Фильм, посвящён режиссёром памяти отца и матери, имеет многозначительный подзаголовок «Хроника присутствующего отсутствующего» и является его размышлением о шестидесяти последних годах палестинской истории. В основу сценария легли дневники отца режиссёра и  детские впечатления самого Сулеймана о пребывании в Нацрате (Назарете). Высказывание пристрастное (а по другому быть и не может), как бы разделёно на 4 акта и заключёно в интересную кинематографическую форму. Оно начинается с приезда главного героя (Элиа Сулейман) в Израиль где-то в 1990-е или в 2000-е годы. Сильнейшая гроза и туман заставляют заблудившегося таксиста остановиться на пустынной дороге и как бы переносят нас в 1948 год, время войны за Независимость, когда еврейские отряды отвоевывали для себя землю на которой можно было строить своё государство. Многие арабы бежали в те дни из Назарета, но Фуад Сулейман остался. Это предопределило характер его дальнейшей жизни и судьбу родственников.

Во втором «акте» мы видим Элиа – любознательного мальчика, который не прочь проявить на уроке принесённые из дома сведения, но получает за это разносы от учителя. Ещё далее он уже юноша, выступающий против «оккупантов». Ему грозит арест и знакомый полицейский советует главному персонажу закрыть глаза и ткнуть пальцем в любое место на политической карте мира. А после этого бежать туда без оглядки, иначе на следующий день он будет арестован израильтянами. И, наконец, следует его возвращение на родину, уже через многие годы пребывания на чужбине. С одной стороны он видит немногочисленных старых друзей и ещё живых родственников. Радует оставшаяся почти без изменения улица и кафе, возле которого можно посидеть за столиком, как когда-то сиживали его знакомые. С другой – тревожат многочисленные новостройки и новые веяния в жизни арабской молодёжи: агрессивность, наркотики и т д. За всем этим бывший житель, а ныне гость следит с некой заинтересованной отстранённостью. Но нам интереснее всего обратить внимание на два аспекта фильма.

Первый – негативное отношение к израильтянам, рассматриваемое через присутствие солдат. В этом случае говорить о какой-либо объективности не приходится. Показывая армию образца 1948 года, которую он сам не видел и о которой судит либо из дневников отца, либо по каким-то неизвестным источникам, Сулейман показывает не реально действовавшие отряды плохо вооружённых бойцов, но мощную военную машину, образца 1967 года. Для неё характерны наглость, жестокость. Чего стоит эпизод, когда еврейские бойцы переодетые арабами вступили в Назарет и один из них походя убил мирную женщину, решившую, что перед ней «правоверные», идущие на защиту ислама. Не менее колоритны сцены расправы над палестинцами, взятыми в плен. Благородным ивозвышенным выглядит  на этом фоне  образ арабского патриота, который после слов: «Я не хочу жить, если мне нет уважения на своей земле», покончил с собой. Разумеется, не говорится ни об истинных зачинщиках войны, ни о призывах Бен-Гуриона и его коллег к палестинскому населению не бежать и остаться на своих местах. Подобным образом характеризуется и мирная политика израильских властей после Шестидневной войны, направленная на интеграцию арабского населения в общее образовательное пространство Израиля. Как колоритно показано выступление хора девочек в палестинской школе, монотонно поющих песни о Дне Независимости. Этому мероприятию радуется только представитель какой-то еврейской инстанции, в то время, как учителя и школьники воспринимают этот концерт либо равнодушно, либо враждебно. Многократно отмечен критикой фрагмент в котором палестинец ходит по улице и разговаривает по мобильнику, а стоящий рядом израильский танк провожает каждое его движение поворотом орудия, не выпуская его из под прицела. Такие примеры можно множить

Второй, художественные достоинства. В  фильме по настоящему привлекает изысканный изобразительный ряд. Многие кадры выстроены с живописной законченностью и уже потому смотрятся с интересом. Даже те, где пленные палестинцы 1948 года стоят на коленях под цветущими фруктовыми деревьями. Оживляет действие и юмор, временами приобретающий парадоксальный характер. Таков появляющийся в начале фильма полоумный иракский доброволец, лихо марширующий на освобождение Тверии или Хайфы – не всё ли равно куда? Или пропойца-палестинец, работающий на заправке и периодически обливающий себя керосином с желанием совершить самосожжение. Вот только он никак не может зажечь спичку, поэтому его деяние приобретает характер рекламного трюка. Ему же принадлежат созданные «под мухой» невероятные планы изгнания «оккупантов», ведь всё, что нужно для их изобретения «ясный ум и немного выпивки». Сулейман умеет найти интересную символическую деталь, как это сделано в финале. Главный персонаж разбегается с шестом и взмыв в высоту легко перелетает разделительную стену возведённую Израилем против террористов. Соблазнительно понимать подобную деталь как намёк на возможность сближения двух народов, но общий строй изложения материала направляет к совершенно иному толкованию. В целом художественный уровень фильма обеспечивает ему аудиторию среди зрителей интересующихся авторским кино. Но он намеренно искажает многие аспекты израильско-палестинских отношений внося свою лепту в большую арабскую ложь о Ближневосточном конфлите.