Длительность 107 минут

Воздействие этого негромкого фильм на зрителя очень велико. Конечно, оно определяется темой дети и фашизм, ибо преступления против человечности особенно страшны, когда их жертвами становятся самые маленькие и беззащитные. Многократно возрастает вина гитлеровцев, когда речь заходит об уничтожении ими еврейских детей – будущего целого этноса. Но, на счастье кто-то и выжил, хотя и получил тяжелейшие физические и душевные травмы. На экране детский дом или дом надежды где-то во Франции, вскоре после её освобождения в 1944 году. Разум уже подсказывает возможные и встречавшиеся в разных фильмах повороты сюжета. Но то-то и оно, что когда когда за дело берётся мастер, подобный Ришару Дембо, глубоко потрясённый темой, имеющий её собственное видение, он создаёт нечто особенное, неповторимое, не укладывающееся в рамки привычных представлений и оказывающее глубокое воздействие. Отсюда секрет «Дома Нины» в создании предельно точной атмосферы послевоенного времени и психологической достоверности в изображении состояния бывших малолетних узников лагерей смерти.

Уже с первого общего плана, когда мы видим приближающихся двух детей испуганными лицами, звучат стенающие интонации еврейской музыки, вводя нас в атмосферу ленты. Девочка и мальчик боятся всего. Они стремглав бегут от немцев, увидев ненавистные зелёные мундиры, но выяснятся, что перед ними пленные которые под конвоем американских солдат ремонтируют дом надежды для сирот войны. Здесь уже обитают дети разных национальностей от 5 до 16, но большая часть из них – жертвы Холокоста. Учреждением занимается еврейка-педагог Нина (Аньес Жауи), чья семья погибла в Освенциме и  которая создаёт этот дом при поддержке союзников.Она выпрашивает у американцев всё необходимое детям, но война ещё продолжается и рассчитывать на многое не приходится. Как и большинство европейцев, женщина узнаёт скрываемую правду о преступлениях гитлеровского режима: ей показывают советскую хронику, снятую в освобождённом Освенциме. Мы не видим хорошо известных документальных кадров, но лучше всего о страшном впечатлении говорят лицо Нины, её глаза. Она может быть впервые понимает какая сложнейшая задача стоит перед ней. А информация о массовых казнях попадает в дом через газеты: всё новые страшные названия: Бухенвальд, Майданек… И Нина, вместе с группой таких же энтузиастов собирает обездоленных сирот. Её16-летняя помощница Марлен у которой отца Мойше гитлеровцы избили на шахте, а потом бросили на проволоку под током, стала вестником горя и надежды. Она отвезла в город списки детей и теперь первая узнает об участи родителей обитателей дома надежды. Хорошие новости – редкость. Один подросток нашел отца. Тому повезло; на селекции в Освенциме он пошёл направо и остался жить, а мать юноши отправили налево, на смерть. К другим сиротам приезжает из Польши вроде бы родной человек, но выясняется, что это посторонняя женщина на которой надето памятное и столь любимое детьми платье. Их мать погибла, оставив одежду соседке, а та выжила и решила забрать малышей себе. Но гораздо чаще просто короткие известия: убит, казнён, умер на допросе в гестапо… Как объяснить всё это детям, которые, несмотря ни на что ждут своих самых любимых и не могут понять зачем было убивать столько людей? Но это ещё не всё. Из Бухенвальда прибывает разновозрастная группа еврейских детей, часть из которых до этого испытала ужас Освенцима. Ими руководит бывший заключённый Густав, молодой коммунист, бывший при фашистах капо (надзирателем) барака. Одетые в разномастную одежду, данную им освободителями они уже немного отъелись, но в их глазах застыла недетская тоска, отражение ада через который эти дети прошли. Всё это показано одним длинным планом камеры, движущейся вдоль вагонных окон. Наглядное проявление того страшного прошлого вечно молчащий Айзек. «Что с ним сделали в лагере»? спрашивает Нина и получает в ответ: «Вам лучше не знать». Новички боятся любой мелочи: вид обычного корпуса напоминает им страшные лагерные бараки. Еду в столовой они сметают в одно мгновение, причём первые сгружают в свои тарелки  порции других детей. Прорываются немотивированные вспышки агрессии, усмиряемые нетрадиционными способами. Когда Нина пытается утешить воспитанника и сказать «Это закончится однажды», она получает ответ: «Нет …, даже если стереть у меня номер с кожи, это никогда не закончится».

Так возникает основная тема фильма: возрождение погубленного детства. Каким видят своё возвращение в будущую жизнь малолетние жертвы Холокоста. Большинство начинают осваивать французский язык и, возможно, найдёт здесь вторую родину. Но всё увереннее звучит в доме иврит и еврейские песни. Есть в группе два воспитанника ешивы, которые считают необходимым возвращение к традициям иудаизма: к кашруту, праздникам, одежде. Они воспроизводят фрагменты Торы и комментарии погибших учителей и один говорит другому: «Вспоминай Лазарь, мы должны все помнить иначе они победят!» Не всем нравится возрождение национального духа. Среди воспитанников и педагогов много ассимилированных евреев. Густав, как коммунист, пытается навязать свою атеистическую волю всему дому. Когда это не удаётся, он решает подчинить себе воспитанников, похитив из кладовой всю еду. Кончается это для него неудачно: продукты находят, а его изгоняют. А Нина, не будучи религиозной, понимает необходимость обретения новой нравственной опоры, какой бы она ни была. Она вспоминает полузабытые обряды в семье, и вот уже в доме надежды отмечают первый Шабат. Необходимое молоко помогает добыть знаменитый художник Марк Шагал, который не только привёл в детский дом корову, но и разрисовал коровник. Ребята расспрашивают его, где он был во время войны, и, узнав, что в Америке говорят: «Тебе повезло». Важен ответ Шагала: «Евреи, нам всем повезло, кто выжил сегодня». Ближе к концу фильма в дом надежды должен прийти настоящий раввин, и, хотя мы не увидим его в кадре, но беседа с ним наверняка поможет кому-то найти свою веру и путь к новой жизни.

Как становится ясно из пояснений в фильме, деятельность домов надежды во Франции продолжалась до начала 1960-х. Вот сколько времени понадобилось, чтобы хотя бы частично залечить душевные раны малолетних узников лагерей смерти. Жизнь постепенно брала свое и Нина благословляла уходящих детей. Вот только печально, что для ещё нестарого Ришара Дембо, посвятившего фильм своему сыну Яакову, эта лента стала последней работой. Сценарист и режиссёр не увидел её целиком, так как скончался во время монтажа “Дома Нины”. Но он внёс пронзительную, щемящую ноту в созданную мировым кинематографом картину Холокоста и она долго будет звучать и тревожить сердца порядочных людей разных национальностей.