Длительность 98 минут

Кино не для всех. Первый фильм в творчестве знаменитого испанского мастера в котором причудливо преломилась еврейская тема, да ещё соединённая с именами трёх гениев о которых судят по культуре его родины, но которые принадлежат всему миру. Это кинорежиссёр Луис Бунюэль (1900 – 1983), художник Сальвадор Дали (1904 – 1989), поэт и драматург Фредерик Гарсиа Лорка (1898 – 1936) Идея ленты достаточно изящна и балансирует на грани реальности, вымысла, может быть сновидения – состояния так ярко воплощенного автором «Скромного обаяния буржуазии». Стареющий мэтр Луис Бунюэль (Гран Вайоминг) заключает получает от еврея-продюсера Давида Гольдмана идею возможно, самого важного проекта – фильма о днях своей молодости. Ему видится лента об уникальных личностях с которыми ему довелось общаться и дружить, о поисках смысла жизни и о попытках заглянуть в туманное, но очень важное для каждого из них будущее. Достичь такого знания можно только с помощью таинственного артефакта принадлежащего легендарному библейскому персонажу – царю Соломону. То, что происходит дальше на экране, довольно трудно поддается пересказу.

Мы видим трёх молодых актёров исполняющих роли амбициозных режиссёра, художника и поэта. Но ошибочно думать, будто бы перед нами начало 1930-х. Абсолютно только место – старинный Толедо с его многовековой историей и обилием тайн, время же в нём течёт непредсказуемо и причудливо. Это видно хотя бы потому как главные персонажи говорят о проблемах в будущих отношениях между собой, о житейских фактах, которые с ними произойдут в дальнейшем, о произведениях, которые им предстоит создать. Исполнители репетируют перевоплощение в своих персонажей, но не всё так просто. Они начинают переживать историю созданную старым Луисом Бунюэлем и по ходу её развития вымышленные события плавно претекают в реальность. Похоже и для мэтра, подводящего итого своего земного пути, эта история даже более жизненна, чем многие его шедевры. В повествовании материализуется стол великого библейского мудреца Соломона, хотя это вовсе и не стол, а зеркало где можно увидеть прошлое, настоящее и будущее. Римляне похитили его из Иерусалимского храма, вестготы, разграбив Рим, затащили в Испанию. Сокровище ревностно охраняли арабы, затем иезуиты, а в наши дни его опекают таинственные представители трёх монотеистических конфессий: иудаизма, христианства и мусульманства. Его берегут от экстремистов любой веры, ибо нарушение достигнутого в обращении с ним равновесия повлечёт за собой неисчислимые бедствия. Зачем же дана трём молодым гениям информация об уникальном предмете. Скрывается ли за этим преступный замысел таинственных злодеев, мечтающих получить доступ к секретному знанию? А возможно здесь попытка неких мудрецов проверить друзей на степень их духовной зрелости и прочность их дружбы? Или же просто перед нами предлог для притчи о смысле бытия? Ответ каждый найдёт для себя сам.Лействие развивается своим чередом и вот уже молодой Бунюэль получает таинственное приглашение в антикварную лавку, принадлежащую некому мавру Мусе. Там его помощница Фатима ведёт гостя в зал, очень напоминающий фильмохранилище, и показывает ему хранителей стола. Очень скоро друзья знакомятся с одним из них: епископом Абило Авельдано. Его взгляды осуждены папским престолом, как еретические и ничего удивительного в этом нет. Паства прелата служит Г-ду в обрядах сочетающих христианство, ислам и иудаизм. В частности, как сообщает епископ, он делит облатку (тело Христово) на девять частей, в соответствии с мудростью Каббалы. Чувствуется, дон Луис решил слегка коснуться еврейского тайного знания – которое, кстати, правоверные иудеи (только мужчины) получают право изучать только после 40-ка. В нем число 9 символизирует сферу Иесод и чистое знание, к которому так стремятся Бунюэль, Дали и Лорка. Часто девятку представляют и как квадрат тройки. Привлекательно представить себе трёх гениев, в трёх временных состояниях (опять в сумме всё то же число). Прошлое для них – детство, играющее для каждого огромное, возможно определяющее значение. Настоящее – момент когда они вместе заняты разгадыванием стоящей перед ними задачи. И будущее: результат их жизни, с последующей за уходом в мир иной посмертной славой. В сторону еврейской культуры подталкивает зрителя таинственная фигура странника, в которой Лорка легко узнаёт Агасфера (вечного жида). Тот вручает Бунюэлю загадочные очки и удаляется со словами: «Теперь я могу отдохнуть. Путь мой окончен» – это нечто новое в трактовке персонажа. Через полученные от него магические стёкла три друга видят туманный ивритский текст, звучащий в переводе примерно так: «Великое зеркало сияет неспешно, вне времени, соединяя лик поколений». Или в более краткой форме: «Лишь одно зеркало может показать лик всех поколений». Бунюэль, Дали и Лорка заинтригованы и решаются на поиски истины, но, перед этим они должны пройти испытания. Первое из них – тьма. Оказавшись на улицах ночного Толедо каждый из них выбирает собственный путь и совершает свои открытия. Так, Бунюэль получает ночь любви, которая повлияла на его отношение к женщинам. (Саура довольно определённо заявляет, что предвзятое отношение дона Луиса к прекрасному полу связано с каким-то его печальным, может быть сексуальным, опытом). Причём, в конце времени наслаждений над ним нависает перспектива подвергнуться обрезанию по еврейскому обряду. Однако, свершился ли ритуал или нет, мы так и не узнаем. Этот эпизод без логического конца  остался одним из вопросительных знаков, рассеянных по временному пространству ленты. Дали во время путешествия не сумел выйти из тьмы и тумана, продолжая выяснять тяжёлые отношения  с отцом, коему причинил немало горя. И лишь Лорка попал из тьмы в свет. Он оказался в прелестном зальчике, окружённый друзьями и стал свидетелем выступления коллектива фламенко, в котором и сам принял участие. Эта была радость, может быть награда, подаренная ему режиссёром, понимаемая как некая компенсация за раннюю трагическую смерть.И последняя четверть фильма – путь по нескончаемым подземельям к искомому артефакту. Дверь, в которую они вошли, заложена за ними наглухо сторожами от трёх конфессий – этим путём к столу Соломона уже больше никто не пойдёт. Единственный наказ епископа: двигаться только вперёд; остановка и возвращение назад – смерть. В изобразительном отношении этот раздел не вызывает особых эмоций – сделано стильно, но после всяких блокбастеров с их «наворотами» комбинированных съёмок, Саура нас ничем не удивил. Впрочем, похоже, он и не преследовал такой цели. Его главная задача – показать, как, теряя и обретая друг друга, три сподвижника, незаурядных мастера идут к цели и достигают её. Истина открывается каждому. Дали видит своё величие и полное одиночество в старости. Перед Лоркой развёртываются картины кровавой гражданской войны, одной из первых жертв которой ему суждено стать. А перед Бунюэлем открывается грандиозная картина страданий 20-го столетия, по-своему отражённая в его фильмах и это знание трудно невыразимо, его нельзя открыть непосвящённому. После его получения можно только попрощаться с белым светом и уйти в небытие.

Карлос Саура в этой своей работе показал себя мудрецом, достойным титула классик кинематографа. Его обращение к биографиям трёх гениев обоснованно; он стоит на одном с ними уровне. Режиссёр пытается дать своё толкование жизней великой троицы о которой ныне вроде бы известно всё или почти всё. Но по предложенному Саурой сюжету они мыслят скорее о вечности, чем о грядущем. А стол-зеркало с его волшебными возможностями представляется в его системе координат символом абсолютного знания, пришедшим из глубин еврейской культуры и вобравшем в пути общечеловеческую духовность. Поэтому важен и интересен культурологический контекст в котором происходит развитие сюжета, цитаты из большого ряда произведений разных видов искусства. Достаточно перечислить музыкальный ряд: здесь, кроме испанских ритмов и мелодий звучат: Бах, Моцарт, Бетховен, Брамс, Вагнер. Без интереса к этому глубинному уровню, многое в событийном ряде будет либо недопонято, либо просто непонято. Режиссёр как бы предлагает нам точку зрения по которой большие творцы и есть то зеркало, в котором видно и прошлое, и настоящее, и будущее, причём не обязательно хорошее… И в этом размышлении еврейская тема стала органической и необходимой частью.