Длительность 100 минут

Неплохой, хотя и не слишком достоверный гибрид психологической драмы с мелодрамой. Уже первый титр вводит нас в обстановку последних месяцев жизни Сталина, когда раскручивалась антисемитская кампания врачей вредителей. Как гласит надпись на экране: «Их обвинили в сионистском заговоре. Первыми были арестованы кремлёвские врачи-евреи». Диктатора стало некому лечить. И тогда всесильные органы нашли в одной из районных поликлиник Москвы молодую русскую женщину Анну Аталину (Марина Хэндс), которая снимала боли и нормализовала давление наложением рук. Её доставили в Кремль и Сталин (Андре Дюссолье), лично убедившись в способностях главной героини, велел привозить её к себе постоянно. При этом он поставил условие: встречи должны быть тайными и о них не должен знать никто, даже муж Анны Василий (Эдуардо Баер). Не доверяющий никому диктатор распорядился арестовать мать, дядю и супруга целительницы. Последнего подвергли жестоким пыткам и (в качестве особой милости) отправили на строительство первой атомной подводной лодки, где никто из сотрудников не выдерживал огромных доз радиации.

Андре Дюссолье с большим мастерством воссоздаёт на экране образ жестокого диктатора, для которого люди – пыль. По фильму Сталин наслаждается бесконтрольной властью над всеми людьми и над Анной, к которой, вроде бы привязался. Не стесняясь своей рабы, диктатор раскрывает перед ней принципы своей системы, открыто рассказывает ей о том, как издевались над её мужем. О том, как мало он ценит человека, избавлявшего его от страданий, свидетельствует его реплика перед выездом на дачу в Грузию «Я беру вас с собой; тебя и минеральную воду».  Неудивительно, что в конце-концов, Сталин приказывает ликвидировать Анну как ненужную вещь. Только случайность позволяет ей остаться в живых.Такова обыкновенная казнь на фоне эпохи. Безусловно самое сильное в фильме – показ мрачной тоталитарной системы с её непрерывным страхом, подозрительностью, взаимной слежкой, поголовным стукачеством. Во главе – диктатор, могущий выяснить с помощью подручных каждую мелочь о любом своём подданном, но утративший реальную власть над созданным им чудовищем. На этом фоне антисемитизм выглядит чертой, идущей от «хозяина» и пронизывающей систему сверху донизу. Характерна реплика, с пренебрежительным смешком «Я всё не могу забыть сцену из «(Великого) диктатора» (фильм Ч. Чаплина). Там один еврей говорит другому «Ты настолько привык к несчастьям, что без них ты становишься ещё несчастнее». Вот и призвание Сталина: делать людей ещё более несчастными, даже оказывая им благодеяния. Другие его высказывания о нелюбимых семитах качаются современности. «Я убрал врачей-евреев, а теперь лечить меня некому». Или в диалоге с Анной: «Ты знала, что твой муж еврей? …он и сам об этом не знал. Во время революции его родители поменяли национальность, чтобы доказать свою преданность. Видимо плохо показывали. Их расстреляли». Ещё о Василии «Было бы глупо избавляться от хорошего физика, пусть даже и еврея».

За эту, нечастую для зарубежного кино, точную передачу атмосферы всеобщего террора на закате сталинской эпохи ленте прощаешь отдельные неточности, вроде затесавшегося в российскую глубинку заграничного автобуса или легковушки М21 «Волга», которую стали выпускать уже после смерти тирана. Среди попыток западных кинематографистов показать процессы в нашей стране, «Обыкновенная казнь» принадлежит к числу интересных. А правдивое отражение еврейской темы добавило ей достоверности.