Длительность 126 минут
Первое появление на экране образа ныне знаменитого писателя – эмигранта Сергея Довлатова (1941 – 1990). Время действия ленты 1 – 7 ноября 1971 года. Её постановщик Алексей Герман-младший в одном из интервью обозначил свою задачу так: “В этом фильме мы не снимали конкретных героев и события, мы скорее создаем обобщенный образ того времени“. Режиссёр всеми фибрами души ненавидит тоталитаризм и передаёт это чувство в полной мере усвоив уроки своего отца – через убедительный показ деталей эпохи. На экране со скрупулёзной точностью показана обстановка осеннего Питера натужно готовящего празднование очередной годовщины Октябрьской революции. (Нет-нет да и вспоминается по достоверности атмосферы “Мой друг Иван Лапшин”). Постоянная пасмурность, снег, убожество повседневности, скучные тусовки в легендарном кафе “Сайгон”, на студии “Ленфильм”, на чьих-то квартирах. Бесцельное время-провождение с песнями Окуджавы, кухонными разговорами, редкими проблесками талантов. Мрачная атмосфера, прорезаемая вспышками трагизма, комедии или фантасмагории лишь подчёркивает состояние бездуховности в которое вползала брежневская эпоха, а вместе с ней и советские евреи.

По ходу действия журналист заводской многотиражки Давлатов тщетно пытался пробить себе дорогу в Союз Писателей СССР. По тогдашним законам только членство в этой организации давало право профессионально заниматься литературным трудом. Самодеятельное подобное творчество без “полезного обществу труда” – будь то грузчик, дворник и т д – приравнивалось к тунеядству (см знаменитый процесс поэта Исаака Бродского). Внешне всё было не так уж плохо. Главному персонажу шли навстречу, предлагая компромиссы: ты подготовь и сдай в ближайший номер отвечающую требованиям идеологии халтуру: очерк, вирши, статью. Но Давлатов категорически не желал лакировать действительность и поэтому получил уже более сотни отказов на посланные в разные редакции точные до беспощадности рассказы. Словом, в центре конфликт независимо мыслящей личности и россйской имперской власти. Отсюда, уже ставшее общим местом замечание: “творческих людей гнобили всегда, и при царях, и при советской власти”.
Судя по откликам, Давлатов (Милан Марич) в фильме куда как более интеллигентен, чем в жизни, даже в одежде. Перед нами тонкий наблюдатель, прекрасно понимающий правила игры в системе: “В советских литературных журналах были правила. Полная бездарность – нерентабельна. Талант настораживает. Гениальность вызывает ужас. Наиболее ходовая валюта – умеренные литературные способности“. Однако нас интересуют не споры о достоверности образа писателя, а отражение в ленте интересующей нас проблематики, которая нигде не подчёркивается, но проходит органической составляющей общей атмосферы бездуховности. Самого писателя его “пятая графа”, судя по всему, не слишком интересовала и мало отражалась в творчестве. Редкий пример – первые главы повести “Зимняя шапка”, где в некой известной антисемитизмом редакции промышленной газеты довели до самоубийства машинистку-еврейку Раису. И даже не по причине её графы в анкете, а за излишнюю самостоятельность и независимость в поведении и в оценках окружающих. В фильме же всё сводится к немногочисленным репликам. Вот писатель в одном месте говорит о своих армянско-еврейских корнях, в другом отшучивается от выпадов антисемита в троллейбусе, в третьем высказывает мнение, что его не печатают, ибо он еврей. Последняя причина, даже если и существовала, вряд ли была для него лично определяющей.Точно так же далёки от еврейства другие наши ассимилированные советским строем соплеменники. Так Иосифа Бродского (Артур Бесчастный) по фильму именно в это время начали таскать в КГБ и намекать о желательности выезда за пределы СССР. В обозначившейся ситуации поэта больше всего угнетала возможность потерять русскую культуру в которой вырос и сформировался как творец, а вместе с ней родной язык и своего читателя. Об этом он и ведёт неоднократные разговоры с Довлатовым Может быть именно поэтому кое кто из критиков счёл образ Бродского гораздо более ярким, чем фигуру его друга – прозаика. Тем более, что в игровом кино  – в фильме А. Хржановского “1,5 комнаты или сентиментальное путешествие на родину” (см каталог) Иосиф является только в виде закадрового голоса. Среди попавших на экран евреев мелькает фигура одного из видных представителей питерского андерграунда 1950-х – 1980-х – художника Шолома Шварца (Игорь Митюшкин). Он не уехал подобно литераторам за границу, но ему больше 20-ти лет, до 1988 года не давали участвовать ни в одной из официальных выставок. На одной тусовке, показанной в фильме, его спросили почему он не выставляется и Шолом откровенно ответил, что “заходил в Академию (Художеств), а там его живопись назвали мазнёй”. Запоздалое признание в конце жизни (1929 – 1995) стало для Шварца хоть и малым, но частичным воздаянием за десятилетия издевательств и замалчивания его творчества.Но, пожалуй, самым ярким выражением еврейской темы оказался не реальный человек, а вымышленный персонаж, Давид Львович (Данила Козловский). Исходным материалом для создания этого образа стал знакомый Довлатова, некий Фред – спекулянт ничего общего с искусством не имеющий, а просто желающий обеспеченно жить в стране всеобщего дефицита. Его вполне обычная судьба отражена в рассказе “Креповые финские носки” Однако, авторы ленты превратили торгаша в художника- еврея (на кадре выше он справа), творчество которого не уложилось в прокрустово ложе соцреализма. Заказов не давали, а зарабатывать на жизнь как-то было нужно. Поэтому он занялся рискованным, но прибыльным делом – фарцовкой – перепродажей на чёрном рынке купленного у иностранных туристов ширпотреба. Этот бизнес при социализме преследовался законом и Давид был за него арестован. Спасаясь от милиции, он выскочил на проезжую часть и погиб под колёсами военного грузовика. Крупный план лица умирающего персонажа должен придать значимость его трагедии. Не менее важен фрагмент, где над его телом, лежащим в маленькой квартире-хрущёвке поют православную христианскую молитву, это выглядит парадоксальным, но достаточно реальным финалом жизни советского еврея.
Фильм встречен неоднозначно, отмечается расхождения с действительными событиями в биографии Довлатова. Но, никто не отрицает, что сделан он очень культурно, требует при просмотре внимания к деталям и уважения к концепции режиссёра. Отмечен призом Берлинского кинофестиваля.