Длительность 104 минуты
По данным интернета это вольная экранизация одноимённного рассказа Антанаса Шкемы. В основе сценария видоизменённые реальные события. Осенью 1941 года группа гитлеровцев и их литовских пособников расстреляла в гаражах Летукиса 40 евреев. Спустя почти четверть века кинорежиссер Гедиминас Гутаускас (Даниус Гавинонис) прихал из США в Вильнюс с целью снять драму об этих уже далёких событиях. Так как тема Холокоста была в СССР практически под запретом сценарий поступил для изучения и оценки в КГБ, где вызвал целый ряд вопросов. С какой истинной целью режиссер, когда-то переехавший за океан, вернулся в советскую Литву? Почему его сценарий настолько исторически точен в изображении бойни, как если бы он сам был ее свидетелем? Возможно, он знает кого-то, кто присутствовал при казни? Последнее близко к реальности, хотя сам Гедиминас об этом поначалу не подозревает. Его приятель, фотограф Андрис Глуоснис (Алексас Казанавичус) находился в 1941 среди палачей и лично застрелил своего соседа еврея Исаака Каплана. Все последующие годы он вынужден жить, храня мрачную тайну и вечно опасаясь своего разоблачения. Его тревога имела под собой основания, ибо КГБ, отталкиваясь от материалов сценария возобновил старое дело и снова начал искать преступников…
Фильм не получил большого распространения, но замечен киноведами. Критики дружно отметили, что сценарий ленты далеко отошёл от литературного первоисточника. С одной стороны Матулявичус попытался сделать его более «смотрибельным» и выстроил в жанре детектива. С другой стороны, фильму присущ некий формальный изыск. К примеру, действие поделено на три части, центральная из них (показ трагедии) снята в цвете, а обрамляющие её эпизоды (1941 и 1964 годы) сделаны чёрно-белыми. По контрасту с другими эпизодами именно сцена подготовки и совершения преступления производит особенно сильное впечатление. Кроме того, сценарий претендует на многослойность смыслов. Характеристику концепции сюжета, приведённую ниже автор аннотации позаимствовал из статьи Витаутаса Абромайтиса «Фильм, который тяжело смотреть, но ещё тяжелее не смотреть» (сайт bernardinai-lt, 09.09.2021). «Проблема Андриса является самой заметной в фильме. «Исаак» поднимает проблемы преступления и наказания, греха и раскаяния, существование с чувством вины и попытки освободиться от него. Исаак и его палач Андрис своего рода — братья, как библейские Каин и Авель. Они навеки связаны неразрывной и мучительной связью, как палач и жертва. При просмотре фильма начинает казаться, что краткий ужас смерти который пришлось пережить Исааку Каплану, переносится легче, чем постоянные страдания его палача, которые тот вынужден считать жизнью. Создается впечатление, что после нераскрытого преступления у Андриса возникает чуть ли не патологическая потребность в наказании как в лекарстве, которое принесет хоть какое-то облегчение.
По форме фильм представляет собой детектив; где детально рассматриваются исторические события 1941 года, их психологическая подоплёка. Персонажи достаточно подробно обрисованы и потому вызывают интерес для зрителя. Однако сценаристы переоценили зрелищность своей концепции. Сюжетно они создали излишне запутанный детектив, осложнённый лирической линией. В результате у некоторых зрителей может сложиться впечатление, что создатели фильма решили перерезать  пуповину между собой и зрителем; поэтому логическую связь между некоторыми эпизодами трудно понять. (…) Только к финалу фильма все становится на свои места, а до тех пор экран не прояснил суть вспоминаемых событий. Возможно это лучший способ рассказать о Холокосте — как бы между перипетиями детективного сюжета, сохраняя трагедию на задворках сознания. Лишь к концу; тема убийства евреев, которую пытаются забыть, но которая продолжает таиться как бы между строк всплывает на поверхность. (…)
Создателей фильма можно похвалить за то, что они попытались вырваться с территории штампов: ни КГБшники, ни литовцы, ни иностранцы не показаны только черными или белыми; у всех есть хорошие и плохие качества. Советы не только арестовывают рядовых литовцев за выступления с осуждением Ленина, но и интересуются давно забытыми делами об убийствах евреев (Этот поворот сюжета фильма самый сомнительный — трудно поверить, что КГБ в 1964 году настолько привлекло забытое дело, что его решили возобновить). Особое замечание по поводу образа женщины в фильме. Хотя история любовного треугольника между Еленой, Гедиминасом и Андриасом двигает вперед действие значительной части фильма, Елена почти не существует в нём как самостоятельный персонаж. Она лишь дополняет характеры двух мужчин.
Однако самая сильная сторона фильма в том, что он неназойливо, без крика, задает нам всем фундаментальный вопрос о том, что произошло восемьдесят лет назад. Большинство литовцев наблюдали за Холокостом издалека и узнали о нём из хроникальных кадров союзников только после освобождения концентрационных лагерей, после обнаружения в них человеческих останков. Многие догадывались о трагедии по отголоскам выстрелов в городах, поселках, после того, как внезапно исчезли еврейские семьи. Некоторые становились участниками расстрелов, оправдывая свои преступления тем, что еврей – де выдал их братьев или родителей русским. Но каждое оправдание скрывает рану, потому что человек, который оправдывается, понимает нравственную шаткость своей ситуации. Кровь сильна, и после того, как впитается в землю, она не покидает мест, где так легко пролилась, не дает покоя тем, кто её пролил. Все евреи в гетто и городках Литвы погибли, многие из них были уничтожены руками местных жителей. За выбором позволить кому-то жить, а кому-то или умереть стояли только конкретные люди. После их действий остался извечный вопрос совести: можно ли оправдать убийство?
Память делает человека тем, кто он есть, а человек без памяти обречен пребывать в небытии. Но что делать, когда именно память не дает жить? Когда не осталось жертвы, чтобы заставить замолчать грызущее чувство вины. В «Исааке» этот вопрос постоянно стоит на первом плане, и возникает неизбежное стремление к катарсису — как для главного героя, так и для зрителя — какими бы ни были последствия преступления. Катарсис любой ценой – исповедь, публикация, очищение. А, если уже некого прощать, остается только принять вину и полюбить ее, как старого врага – настолько старого, что он уже не враг, а друг. И тогда, если принять его должно стать легче. Раз возможностей для счастливого конца уже больше нет, достаточно хотя бы одного мгновения покоя». (составлено после просмотра трейлера и по различным источникам)