Длительность 120 минут

Одна из немногих лент мирового кино, соединяемых с еврейской темой только ветхозаветной символикой. Подобный приём позволяет придать заложенным в фильм конфликтам и образам многозначность и универсальное звучание. Левиафан – морское чудовище – появляется в ТаНаХе трижды, в книгах Иова, Ионы и пророка Исайи. В сценарии привлечены мотивы первого названного выше фрагмента еврейской Библии, они использованы для создания на экране обобщённой картины современной России. Перед зрителем развёртывается расположенный на российском севере условный город Приморск (весь материал снимался на Кольском полуострове). Всеобщий развал, пьянь, рвань и матерщина. Распоясавшаяся местная власть в лице местного мэра Вадима Шевелята (Роман Мадянов) превратила подконтрольный район в источник обогащения. По типу личности этот “воевода” – откровенный пахан, беззаконно обирающий жителей и считающий всех окружающих рабами, обязанными выполнять его волю. Понравился ему дом, и бизнес построенный руками работяги Николая Сергеева (Алексей Серебряков), значит тот должен отдать его за копейки, да ещё и униженно благодарить при этом. Сопротивляться бессмысленно: «у сильного всегда бессильный виноват».

Средства давления на непокорного Сергеева — шантаж и реальные угрозы физической расправы. Взывать к закону — бессмысленно; суд штампует приговоры угодные всесильному градоначальнику. При такой картине библейский образ-символ придает сюжету характер мрачной притчи. Как это происходит.Многочисленные рецензенты трактуют значимость Левиафана для концепции авторов ленты исходя не только из конкретных указаний на мифическое животное, но и из порождённой им символики. В первом случае это несколько раз попадающий в кадр гигантский скелет некоего ископаемого морского чудища. Его древность как бы подчёркивает вечность изображаемых на экране процессов. В этом же ключе действует игра в волнах кита — современного Левиафана. Явление титана водной стихии – одно из последних впечатлений на этом свете героини фильма Лили и чуть ли не единственный намёк на её насильственную смерть от рук подручных мэра. Непосредственно к Библии отсылают зрителя и слова сказанные Николаю его пастырем Василием: «Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его? вденешь ли кольцо в ноздри его? проколешь ли иглою челюсть его? будет ли он много умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко? (Книга Иова 20.40) На земле нет подобного ему. Он царь над всеми сынами гордости». Последние две фразы священника – уже не оригинал, а толкование древнего текста, Но о его особенностях позднее, а пока обратимся к символическим значениям библейского образа.Самое популяное из них восходит к формулировкам английского философа Томаса Гоббса (1588 – 1679), высказанных им в трактате «Левиафа́н, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (1651). Государство предстаёт в этом сочинении в виде абстрактного чудовища, порабощающего (ликвидирующего) отдельную личность. Этот вывод хорошо укладывается в картину сложившейся на Руси много столетий назад образа жизни и вертикали власти. В них человек важен не сам по себе, а только как часть некоей огромной смазанной корыстью административной системы. Отношение к нему определяется не его личными качествами, а тем какое место он в этом распорядке занимает: над кем командует, кому подчиняется и насколько позволяет себе нарушать закон. Однако фильм добавляет к такому толкованию ещё один смысл. Левиафан, как надличная сила предстаёт эдаким монстром вседозволенности уничтожающим не только малейшую возможность сопротивления, но и духовность народа. Такое понимание — следствие восприятия всего показанного на экране. А там постоянная, бьющая по нервам убогая жизнь персонажей ленты: их жалкие развлечения, отсутствие нравственных принципов, пронизывающие всю структуру общения сверху донизу водка и ненормативная лексика показывающие примитивизм общения и мышления. Впору согласиться с ехидным но верным замечанием Юлии Пятецкой: «“Левиафан” в смысловом отношении напоминает какой-то странный ребус, в котором предлагается сложить слово “вечность” из литер “ж”, “о”, “п”, “а”, потому что других букв в алфавите уже не осталось». На этом фоне особенно безрадостно выглядит роль духовных пастырей населения, от православной церкви. Архиерей коррумпирован и «работает» рука об руку с уголовником-мэром. А тот не только поддерживает иерарха, но и ходит в божий храм, так же дисциплинированно, как на бандитскую «стрелку». Приходской священник отец Василий по своему толкует историю Иова. По его мнению ветхозаветный старец оказывается страдал гордыней (!?) за что Всевышний и наказал его. А смирился Иов и жил 140 лет. (А мы то, грешные, привыкли видеть в старце изначальный эталон смирения). Всё аккуратно поставлено с ног на голову, но как бы притянуто к судьбе главного персонажа. И уже не вечная правда Священного писания, а сиюминутный призыв «не высовывайся» откровенно сквозит из проповеди батюшки. В итоге убийственная картина церковного клира, полностью копирующего аморальность светского окружения: продажность наверху, покорность и невежество внизу. В целом же складывается состояние тотального нравственного падения без малейшего просвета в конце тоннеля. И все это талантливо поставлено и сыграно, великолепно снято, на контрасте между величавой северной природой и мельтешащими среди её суровых красот ничтожными людишками. Не будем касаться многочисленных дискуссий вокруг «Левиафана» в России и за рубежом. На наш взгляд, лента серьёзная и справедливо отмечена многими призами, но нас, в первую очередь интересует в ней признание еврейской Библии как непреходящего источника духовных ценностей, до сих пор влияющих на мировую культуру.