Длительность 137 или 150 минут

Фантасмагорическая панорама советского образа жизни в конце сталинской эпохи. Детские впечатления режиссёра соединились в нём с пристальным взглядом умудрённого жизнью творца. Анализ почерка и особенностей выразительных средств режиссёра не является целью данного отклика; здесь обрисована только еврейская тема, также нашедшая отражение в этом многосложном произведении. Напомним, действие развёртывается в последние дни земного существования тирана, когда раскручивалось имеющее ярко выраженный антисемитский характер «дело врачей». Видимо не случайно двойственно положение главного персонажа Юрия Кленского (Юрий Цурило).  С одной стороны, он хоть и русский, но доктор и номенклатурный работник: генерал, руководитель клиники. К его подъезду подают не занюханный «Москвич» или рядовую «Победу», а комфортабельный «ЗИМ». С другой стороны, на работе и дома явно сочувствует лицам с определённой «пятой графой», недаром в его обширной, захламленной и перенаселённой пёстрым людом квартире обитают среди прочих, две девочки-еврейки, родители которых  были высланы в Печору. Шельмование «убийц в белых халатах» — центральная тема пропаганды тех дней – звучит с экрана четко, в отличие от неразборчивых бытовых диалогов.

На улице мальчишка не читает а кричит (!)  статью в газете «Красная звезда»: «…так повторим же, чтоб наш голос услышали прогрессивные люди земли. Мы ни в коем случае не против евреев, мы против сионистов. Нации равны, мировоззрения нет. И мы говорим всем и каждому – смешивать эти две вещи преступно». Кончается эта лозунговая речь вознёй ребятишек, коим наплевать на изыски советской идеологии, но слово уже произнесено и осталось в памяти зрителя.

Мотив продолжен в клинике Кленского, откуда решил уволится по собственному… врач со значимой фамилией Вайнштейн. Причина ясна. И он и многие его соплеменники, уже измученные более ранней компанией против «безродных космополитов», пытались стать незаметными и забившись в какую-нибудь «тьмутаракань» создать иллюзию спасения. Но директор, как администратор, пытался сохранить специалиста. Показателен его диалог с носителем «пятой графы»:  «Я прочитал ваше письмо и сжег его. В выходе в отставку нет дискриминации. (далее по тексту сценария, в фильме текст неразборчив) В клинике остается семнадцать лиц еврейской национальности»… Для него сохранение «иудеев» — залог высокого уровня лечения, но, одновременно, повод для репрессий против себя самого. Это ещё один штрих к атмосфере гнетущей тревоги, пропитывающей действие. Ни у кого нет уверенности в будущем, никто не знает, что случится после приближающегося ухода Сталина. Будет ли «новая метла» власти «закручивать гайки» или выйдет послабление? Такую надежду отражает фраза Кленского «когда Нерон помирает, какие там докторишки, кому мы будем нужны?». Но пока ничего не меняется и когда в клинике появляется двойник Юрия, тот кожей чувствует приближающийся арест. Спасение практически невозможно: все боятся. В массы вбито убеждение о неизбежном «усилении классовой борьбы по мере продвижения к социализму» о всесилии и справедливости МГБ. «Органы разберутся и это будут не только евреи». Такие вот штрихи в картине всеобщей забитости и страха.. Язык фильма сложен и требует подготовленного зрителя. Особенно затруднительно прочтение звукового ряда, такого же фрагментарного, пёстрого и неразборчивого, как обычно бывает в быту. Приз кинофестиваля в Каннах. Для зрителей интересующихся отражением еврейской темы в современном российском кино.