Длительность 203, 137 и 187 минут
Малозначительный эпизод еврейской истории, к тому же преломлённый преданием, стал широко известен благодаря его использованию в евангельских текстах. Показывает существовавшую в Иерусалиме 1-го века традицию по которой один из преступников приговорённых к смерти на святой праздник Песах мог быть помилован. В год, когда среди осуждённых иудеев оказался Иешуа Га-Ноцри, одновременно с ним должны были казнить трёх злодеев. Прокуратор Понтий Пилат, якобы предложил отпустить Иешуа, но толпа, подстрекаемая жрецами Храма, потребовала милосердия для разбойника Вараввы (Бар-Раввана). Бандит с большой дороги показался служителям Второго Храма опаснее мирного проповедника-сектанта. Спустя почти два тысячелетия этот эпизод привлёк внимание Нобелевского лауреата Пера Лагерквиста (1891 – 1974), использовавшего сюжет в широко известном одноимённом романе. Его действие начинается в день суда и приведения в исполнение приговора. Один из обвиняемых – Варавва – сирота, человек от природы не кровожадный, даже способный на сострадание, но с детства озлобившийся от постоянной жестокости окружающих. Нищета побудила его добывать средства к существованию грабежами. От правосудия ничего хорошего не ждал, поэтому был ошарашен свалившейся на него милостью. 

Поражённый своим чудесным спасением, главный персонаж несколько последующих десятилетий, вплоть до смерти, пытался найти в нём скрытый промысел. Именно поэтому его тянуло к христианам везде, куда бы не закидывала судьба; будь то рудники Кипра или императорский Рим. Однако Варавва не смог принять на веру как произошедшее с Христом чудо воскресения, так и пропагандируемые его последователями жертвенность и всепрощение. В облике одинокого маргинала писатель, похоже, хотел вывести современного ему европейского интеллигента, который желал бы обрести веру, но не мог преодолеть доводы рассудка.Скорее всего, именно поэтому роман оказался популярен в читающей среде и его первая киноверсия, сделанная Альфом Шебергом, появилась уже через три года после выхода книги. Этот чёрно-белый фильм ныне откровенно архаичен и далёк от показа еврейской жизни, несмотря на включённые в зрительный ряд израильские пейзажи. Варрава (Ульф Пальме) более напоминает в нём скандинавского викинга, чем ближневосточного разбойника – семита. Но при всём том лента, пусть и частично, но передаёт вечное столкновение добра и зла, поиски некоего высшего идеала, подчеркивая общечеловеческое звучание литературного текста. Резкие световые контрасты хорошо подчёркивают атмосферу «дна», где нашли себе место бедняки, обездоленные настолько, что потеряли право даже на собственные имена. Близка к литературному прообразу «Заячья губа» (Инге Верн), с детства травмированная  своим физическим недостатком. Бедность и уродство перечеркнули её надежды на женское счастье. В своё время главный персонаж овладел ею не из любви, а из жалости и она даже родила от него ребёнка. Но после того, как мужчина ушёл и оставил молодую женщину в отчаянии, единственным способом поверить в несбыточное счастье стала для неё возможность идти за новым Учителем и умереть, свидетельствуя о нём. Правда именно здесь сценарий сделал поворот в сторону коммерческого кино. В отличие от романа, Варавва выходил несчастную после побития её камнями, затем поселился с ней где-то в иудейской глубинке. «Заячья губа» умерла родами и главный персонаж похоронил её рядом с маленьким сыном. Далее, в соответствии с книгой, последовали страдания главного персонажа, как в рудниках, так и в столице империи, где его жестокость сыграла с ним злую шутку. Устремившись поджигать дома, он, позволил римским властям выставить его пособником христиан, массово и ложно обвинённых в разрушении города… Талант и темперамент режиссёра сообщили этим фрагментам экранизации значительную энергетику, воспринимаемую и поныне.Следующая по времени версия Ричарда Флейшера, стойко называемая в русских сайтах «Разбойник Варавва» сделана по голливудским канонам и во всех смыслах менее интересна. Да, в ней сохранились основные события книги Лагерквиста, но они как бы размазаны по зрелищному полотну, откровенно ориентированному на прославление Христа. При этом связанные с его мучениями эпизоды (крестный путь) и знамения (в особенности солнечное затмение во время распятия) старательно подчёркиваются, создавая определённый религиозный настрой. Совершенно исчезла доходящая до натурализма некрасивость образов обусловленная романом. Все, даже эпизодические персонажи напоминают фигуры с полотен итальянских живописцев Ренессанса. Некрасиво – обаятелен Варавва (Энтони Куин). Неведомо куда исчезла «Заячья губа», на её месте появилась убеждённая христианка, красавица Сара (Кэти Джурадо). Именно она побудила главного героя задуматься о смысле страданий Иешуа. Попытка отомстить за её смерть привела к повторному аресту и высылке Вараввы за пределы страны. В эпизодах первой трети ленты исторический фон Иудеи, подобно шведскому варианту, воспроизведён в самых общих чертах и не имеет большого значения для характеристики основных конфликтов произведения. Сделано всё чинно, благопристойно и… скучно.Куда как более любопытный для нас подход предлагает телевариант 2012 года. Прежде всего, его режиссёр Роджер Янг не новичок в библейской тематике. Ранее он уже снял ленты «Соломон и Шеба» (1995), «Иосиф» (1995), «Моисей» (1996), «Соломон» (1997) – их характеристику можно найти в данном каталоге. Новшества “Вараввы” проявились с самого начала. Если в книге действие начинается в день казни Христа, то в телефильме досочинены события аж за три предшествующие года. Здесь безудержная фантазия создателей ленты нарисовала занятную картину тогдашнего состояния Иудеи в которой мы отметим только важнейшие нововвведения. В соответствии с ними:
–  разбойник Варавва (Билли Зейн) и проповедник Иешуа (Марко Фосчи) неоднократно пересекались. При этом главный персонаж имел возможность слышать не только проповеди новоявленного религиозного авторитета, но и видеть совершённые им чудеса. Они подействовали не столько на него, сколько на его прелестную подружку Эсфирь (Кристина Капотонди), ставшую ревностной христианкой;
–  Варавва жил грабежом караванов, но однажды его «таланты» понадобились радикальной еврейской группировке – зелотам. Тем нужны были деньги на борьбу с римлянами и их не слишком волновало с чьей помощью они добудут нужную им наличность. По сюжету разбойник подружился с лидером патриотов и тот перед смертью предрёк сообщнику неординарную судьбу. Таким образом, описанный Лагерквистом рыцарь большой дороги превратился на экране в защитника евреев от гнёта римлян;
–  незадолго до казни Христа Варавва с подачи Иуды Искариота обратился к Иешуа с необычным предложением. «Если ты мессия, то возглавь наше движение и мы мечом добудем независимость Иудеи». На это он получил троекратный ответ «Моё царство не от мира сего». Эта позиция ненасилия и терпения близка воззрениям упоминаемых в фильме ессеев.
Спасённый народным волеизъявлением Варавва подвергся дальнейшим репрессиям со стороны римлян уже не столько как уголовник, сколько как политический противник, коего необходимо убрать из страны. Все его последующие злоключения описаны так же вольно по отношению к первоисточнику, как и перечисленные выше детали. В целом, все три экранизации дают неплохой материал для понимания использования еврейской темы в мировом искусстве.