Длительность 138 минут

По-русски его следовало бы назвать «Оставь большую память». Крайне интересен тем, что показывает события в Палестине с февраля по лето 1948 года – ключевого периода войны за независимость. Настрой на более или менее серьёзное историческое повествование возникает после показа в начале таких событий, как высадка союзников в Нормандии, Крымская конференция большой тройки, Нюрнбергский процесс. Но по мере развития сюжета становится ясно, что фильм оказался гибридом традиционной голливудской мелодрамы с авантюрно-приключенческим повествованием. Причина заложена в литературном первоисточнике Теда Беркмана (1914 – 2006), многолетнего голливудского сценариста и автора ряда книг, беллетристически излагающих современную историю Израиля. Приложил свою руку к проекту и режиссёр Мелвилл Шавельсон (1917 – 2007), также подвизавшийся в Голливуде с конца 1930-х по начало 1980-х  и работавший в русле тогдашнего «мэйнстрима». Казалось бы всё ясно, но есть в этой работе нечто притягивающее внимание современного еврейского зрителя. В чем же дело?

Начнём с того, что обрекает фильм на забвение. Это его стандартные голливудские ходы. Во многом традиционен для американского кино главный, собирательный персонаж – полковник армии США, еврей Кол Дэвид (“Микки”) Маркус. Бравый офицер с чувством юмора, активный участник Второй Мировой, один из тех, кто освобождал Дахау. Это напомнило ему о его «пятой графе» и, когда в конце 1947 года посланец из Палестины призвал Микки «под знамёна» соплеменников, он  долго не раздумывал. Появившись в на Ближнем Востоке под псевдонимом Стоуна наш персонаж действует быстро и решительно, хотя новичка постоянно удивляет полное несоответствие характера и особенностей военных действий с его предыдущим боевым опытом. Он быстро возвышается и вот уже становится алуфом – генералом в армии новорожденного Израиля. В таком контексте совершенно мелодраматичен занимающий важное место в сюжете любовный треугольник Маркус – его жена Эмма и симпатичная еврейка Магда (Сента Бергер). Кстати, именно она менее всего достоверна. Когда видишь её на экране понимаешь, что у её героини одна национальность – голливудская актриса. В сравнении с ней знаменитый Юл Бриннер (Ашер Гонен) выглядит в роли еврея более органичным, хотя уж он-то со своей неизменно бритой головой везде и всюду играет самого себя и во всех ролях напоминает нашему зрителю Криса из “Великолепной семёрки”.

Но, как только дело доходит до изображения событий в Палестине, в фильме появляется драйв. Его чувствуешь уже в сцене, где местные евреи встречают на берегу соплеменников нелегально прибывших на корабле из Европы  и смешиваются с ними. Подоспевшие британские солдаты требуют разделиться, дабы они могли отправить незаконных иммигрантов в лагерь. Но все продолжают стоять сплочённой толпой и британцы вынуждены отступить. В этом единстве и стойкости – залог будущего успеха. Об этом говорит не только Маркус, но и неназванный по имени политик (Лютер Адлер), а котором легко угадывается ещё живой в 1966-м Давид Бен-Гурион. Особенно уместен оказался голливудский размах в изображении военных действий, особенно происходящих после провозглашения Независимости (Кстати, пока «Откинь гигантскую тень» единственный игровой фильм, где показана эта церемония). Вылазка на сирийскую территорию для уничтожения крупного военного склада, отражение атаки египетских танков, рвущихся к Тель- Авиву, неудачный штурм Латруна, эпопея с прокладкой обходной дороги – «бирманского пути» в Иерусалим. Всё это важные вехи войны за Независимость, не получившие до сих пор отражения в большом кино. И все они показаны, как действия воодушевлённых евреев, местных и пришлых, говорящих на иврите и не знающих не одного слова на этом языке, не понимающих друг друга, не умеющих сражаться, но готовых умереть за общее дело. Сквозь голливудские штампы ощущается живое дыхание истории, непонятно как, но пробившееся этот коммерческий по всем параметрам фильм.На таком реальном фоне авторам стала непонятна судьба главного персонажа, и они его уморили после того, как он принял решение вернуться в США. Смерть Маркуса от руки часового, не знавшего иврита, выглядит двусмысленно. Её можно понимать и как случайность и как наказание еврею отказавшемуся от дальнейшего участия в борьбе за становлении государства Израиль. Но герой умер, а дело живёт. Навстречу гробу с телом Маркуса идёт в Иерусалим автоколонна по проложенному под его руководством пути – интонация пафоса здесь совершенно неожиданна, но не противоречит общему строю ленты. Несмотря на удачные моменты лента очень сильно уступает экранизации романа Л. Юриса “Исход” (см каталог). Для зрителей интересующихся отражением еврейской темы в мировом кино.