Длительность 152 минуты (75 + 77 минут)
Обстоятельная экранизация автобиографической повести Н. Г. Гарина-Михайловского (1852 — 1906), написанной вполне в традициях назидательной литературы. Её содержание — становление характера сына генерала, восьмилетнего Тёмы Карташова за которым угадывается автор. Каждая глава представляет собой ситуацию в которой у ребёнка с помощью умных и любящих родителей воспитывается и закрепляется определённое нравственное качество. Нам интересен раздел «Наёмный двор». По тексту это место принадлежало отцу Тёмы, а он «сдавал его в аренду еврею Лейбе. Лейба, в свою очередь, сдавал по частям: двор — под заезд, лавку — еврею Абрумке, в кабаке сидел сам, а квартиры в землянках и флигелях отдавал внаем всякой городской голытьбе. У этой голи было мало денег, зато много детей. Дети — оборванные, грязные, но здоровые и веселые — целый день бегали по двору». Суховатая проза Гарина не даёт достаточного эмоционального материала, поэтому сценарист и режиссёр тактично дополнили её.
Изобретённые ими детали отсутствуют в повести, но придают повествованию жизненность и психологическую достоверность. Когда Тёме на 44-й минуте разрешили играть в чуждой, разноплеменной среде наёмного двора и он с опаской вошёл в незнакомый для него мир, то почти сразу же натолкнулся на клейзмерский ансамбль. Его звучание как бы определило тональность последующих 20 минут действия. Зритель видит обстановку почти безысходной нищеты уголка в черте оседлости — среду прозябания всех обитателей двора. Сверстники, обрадовавшись пришельцу повлекли его играть в «пристенок» на деньги. А когда Тёма признался, что у него нет ни копейки, пацаны не без злого умысла отправили его занять двугривенный у Аврумки (Зиновий Гердт). Так появился на экране этот упомянутый писателем мелкий лавочник и ростовщик. Перед нами отнюдь не кровосос, а пожилой прихрамывающий человек вынужденный, к тому же терпеливо ухаживать за тяжело больной, выжившей из ума женой Химкой. Над ней неосознанно жестоко издевается местная ребятня. Добрый по натуре Тёма, обращается к сверстникам: «Что вы смеётесь? Вы что не знаете как люди болеют? И у меня папа болеет». Удивлённый вопрос: «Разве генералы болеют?» вызывает реплику: «Болеют. У генералов тоже есть сердце, а сердце всегда болит». Глубоко поражённый прозвучавшим из уст мальчика, столь редким для него сочувствием Аврумка отвечает: «Хорошо паныч сказал (…) и за это пусть эти гроши не растут». Сорванцы поразились: «Надо же, Аврумка дал первый раз в жизни дал денег без процентов». «И первый раз в жизни Аврумка забыл спросить когда ему отдадут долг». Однако проиграв 20 копеек Тема занял ещё, но, получив на руки пятак должен был отдать гривенник, ибо «всё в этой жизни растёт, и деньги должны расти».Здесь возникает образ ещё одного еврея — главного арендатора и фактического хозяина наёмного двора Лейбы (А. Джигарханян), только названного Гариным, но совершенно им не обрисованного. На экране он показан человеком с тяжёлым взглядом, фактическим диктатором считающим себя вправе блюсти порядок и нравственность окружающих. Именно он пришёл к матери Тёмы и сообщил ей: «Имею честь обратить ваше внимание, что ваш сынок Артемий Николаевич начинает проявлять нежелательную склонность характера к азартным играм. Прежде чем цыплёнок вырастет в петуха, он цыплёнок. Все карточные игроки начинали с копеек, а потом пускали по миру свои родовые имения. А ваш Артемий Николаевич уже влез в кабальный долг к Аврумке… под проценты». Однако, неожиданно он услышал полную достоинства отповедь: «Доносительство господин Лейба — худший грех. И посему на будущее прошу освободить меня от ваших визитов». Общение с «гоями» закончилось для него унижением, но в своей среде он выступает носителем высшей иудейской истины. Это видно из обмена мнениями после самоубийства Химки ( кстати, в книге покончила с собой другая обитательница наёмного двора). Вот этот фрагмент. Лейба: «Самоубийца — типичный преступник. По причине того, что уже не сможет перед собой раскаяться» Аврумка: «А великий воин Самсон разве не пошёл он на самоубийство?» Молодой еврей: «Он пошёл на этот страшный грех ради еврейского народа». Аврумка: «А я что не народ? Моя бедная Химочка удавилась ради меня, чтобы мне было легче жить. И не мучиться». Лейба: «И всё же на этих похоронах евреи не будут рвать на себе волосы и горько плакать. Самоубийца не достоин еврейских похорон. А тебе клейзмер Моня я не велю играть сегодня горькую музыку. А играть весёлую в такой день — Б-г запретит».Нравственный урок полученный Тёмой на наёмном дворе — нужно отвечать за свои поступки и честно признаваться в ошибках. Он получен через общение с местными детишками и с Аврумкой От себя добавим, что еврейская тема прозвучала в этой экранизации в полную силу только по причине появления ленты в эпоху либерализации советской системы на её закате. Будь это хотя бы на пять лет раньше подобную трактовку попросту не пропустили бы на экран.