Точная длительность неизвестна
По мнению источников, перед нами один из наиболее нашумевших фильмов конца 1950-х годов. Подробный материал о его содержании и характере обнаружен в статье Нирит Андерман, посвящённой 50-летию его выхода на экран и опубликованной в газете «Хаарец» 11 апреля 2010 года. Именно этот источник мы предлагаем читателю в значительно сокращённом переводе с иврита на русский язык с небольшими комментариями от автора каталога. «Летом 1960 года в Израиле начался показ ленты «Рахель» молодого иракского иммигранта Нури Хабиба. Попытка заработать на ней деньги успеха не имела. Режиссёр обанкротился и покинул Израиль, чтобы продолжить свою кинокарьеру в Нью-Йорке. Между тем фильм вызвал фурор в молодом еврейском государстве. Государство не оказало его создателям финансовой поддержки, однако цензура попыталась запретить. Консерваторов потрясла смелость (в подтексте их выступлений подразумевалась «разнузданность» эротики), критики разгромили его в газетах за низкое качество. Споры о ленте, в основе сюжета которого лежала история молодой проститутки, пытающейся выйти на путь порядочной женщины докатились до Кнесета. Какова же история этого фильма.
Режиссёра Нури Хабиба выследили несколько недель назад в Нью-Йорке, где он живет со своей женой, Рахель Татрако, сыгравшей заглавную роль в его нашумевшем фильме. В отличие от других местных пионеров израильского кино, Хабиб приехал не из Европы, а из Ирака. Почти единолично, на свои средства, он построил в Израиле хорошо оборудованную студию, наивно надеясь дать толчок местной киноиндустрии. Его целью было делать фильмы, в которых зазвучали бы голоса восточных евреев, не представленных до того на экранах страны. Уже его первая работа «Без родины» (см. каталог), повествующий о непростом пути группы йеменских евреев к Земле обетованной вызвала всеобщее внимание. Но для своего следующего проекта Хабиб выбрал тему не созвучную требованиям того времени. В отличие от большинства израильских фильмов «Рахель» не передавала патриотические или сионистские чувства. Вместо этого, зрителям предложили социально-криминальную мелодраму о тяжёлой жизни в Израиле городских низов.
Сценарий Хабиба сделанный на основе сильно переделанного рассказа английского писателя, Ричарда О’Хара, повествовал о деревенской девушке, Рахели (случайно или нет, исполнительница заглавной роли Рахель Татрако была её тёзкой). Главная героиня ушла из дома, чтобы найти себе место в большом городе. Там девушка влюбилась в хулигана а от него попала в притон и стала проституткой. Затем была сожительницей контрабандиста наркотиками, который бросил ее беременной. Далее Рахель, вместе с группой преступников, оказалась в тюрьме. Здесь на неё обратил внимание офицер полиции (Давид Рам), познакомившийся с молодой женщиной во время ареста. Многострадальная женщина влюбилась в него, Когда её освободили она воссоединилась с ним и возвратилась в родную деревню. (Налицо типичный душещипательный сюжет со счастливым концом). В отличие от предыдущей работы, снятой на цветной плёнке и представившей публике ансамбль известных актёров, чёрно-белая «Рэйчел» создана при минимальном бюджете с широким участием непрофессионалов. (Причина такого поступка крылась не только в серьёзных финансовых потерях Хабиба после предыдущего фильма, но и в его творческом подходе к постановке. Об этом см ниже).
На ведущую роль постановщик выбрал молодую женщину, которая пленила многих, ещё когда участвовала в съёмках для ленты «Без родины». Это была танцовщица из Нагарии Рахель Татрако. Как вспоминает актриса, ставшая после фильма женой режиссёра. «Я в те годы была балериной в Хайфе, и однажды подруга сообщила мне, о пробах для танцоров желающих сниматься в фильме «Без родины». Я поехала в Тель-Авив по её настоянию, хотя не считала себя артисткой. В то время как подруга была на пробах, я случайно проходила мимо балкона, где сидел Яир Бурла (автор диалогов для фильма «Без родины»). Когда он увидел меня, то просто разинул рот и замер в такой позе, пока я не велела ему закрыть рот. Мне было неинтересно исполнять доставшуюся мне эпизодическую роль, но потом, когда Хабиб делал «Рахель» и вновь увидел меня, он сказал, что я подхожу для главной роли, Может быть отчасти он был прав». Непрофессионал Биньямин Ирмас сыграл мрачного крестьянина, отца Рахели. Маргалит Лахав (в девичестве Шмидт) воплотила образ её младшей сестры. Она рассказывает, что Татрако, привезли в Израиль из Польши после войны. Та была сиротой и провела долгое время, в доме ее родителей в Нагарии. О режиссёре Маргалит вспоминала: «Хабиб не имел ресурсов, но был наделён непреодолимым обаянием. Он заражал всех нас своим энтузиазмом и мог заставить людей делать удивительные вещи. Так, мои родители собирали простых людей из Нагарии для массовых сцен фильма, а, когда Нури сказал, что ему нужен деревенский дом с двором для фильма, мой отец нашел семью, позволившую режиссёру бесплатно снимать в их доме».
Единственным профессиональным актером с коллективе был Давид Рам, игравший на сцене ведущих театров Израиля, таких, как «Габима» и «Камерный». В фильме он создал образ полицейского, в которого влюбилась Рахель. Позднее он рассказывал: «В то время я был молодым актером и соглашался на всё, что Хабиб предлагал мне сделать. Помню, в конце фильма, была сцена, когда я преследовал преступника. Мы снимали её в порту Хайфы, на высоте нескольких десятков метров. В этом эпизоде уголовник пытается убежать и поднимается на мостик между бункерами, я гонюсь за ним и стреляю в него». Однако потом отношения Рама с Хабибом испортились. Меир Зархи, который писал диалоги для фильма вспоминает, как в один прекрасный день, когда большая часть фильма уже была снята, режиссёр сказал ему: «Мне необходимо снять несколько сцен, но Дэвид хочет больше работать». Он срочно попросил меня поговорить с актёром. Я отправился в театр «Габима» и нашел Рама кулисами. Но когда объяснил ему цель прихода, он сообщил, что ни при каких обстоятельствах не вернется к фильму, и более не будет работать с Нури. Я возразил ему, сказав, что если он не вернется, то испортит весь фильм. Но его решение оказалось окончательным, ибо Хабиб заплатил ему гораздо меньше, чем обещал».
Несмотря на принятый в 1954 году, Кнессетом закон, о поддержке местной киноиндустрии, режиссёр не получил от государства ни копейки. В производство вкладывались личные сбережения, Хабиб и его семья вынуждены были голодать. Тем не менее, к 1960 году, он закончил окончательный вариант фильма, хотя не подозревал, что самые большие бои у него впереди. Нури послал копию фильма в осуществлявший функции цензуры наблюдательный совет, во главе с Ашером Хиршбергом, и был поражен, узнав, что «Рахель» запретили. Не имея связи в коридорах власти, Хабиб обратился к прессе. Дотошные репортёры издания «Хаолам Хазе» подключились к делу. В своем номере от 6 июня 1960, журнал опубликовал протест режиссёра против этого приговора. В нём он описывал как цензоры возмущённо заявили ему в телефонном разговоре. «Где вы видели такую историю в Израиле? Где в Израиле есть девушка, которая сбегает из дома и люди, которые промышляют контрабандой гашиша?» Они также жаловались, что «слишком много людей гибнет на экране. Не следует показывать людям обилие смертей в израильском фильме; зрители будут думать, что мы страна преступников.» Но хуже всего было обвинение в обилии секса.
И пятьдесят лет спустя, говоря на иврите с англо-иракским акцентом, Хабиб по прежнему возмущён высказанными ему тогда претензиями. «В конце концов, в фильме я показал, что люди, которые делают плохие вещи в конечном итоге, оказываются в тюрьме или их убивают. Я показал, что наркотики это плохо. Меня спросили почему я показал грязными улицы Хайфы? Потому как «Рахель» была реалистическим фильмом. В то время, подобные фильмы делались по всему миру Люди хотели видеть резкие, тревожные образы Поэтому я снял фильм в черно-белом изображении, цвета просто помешали бы мне. И, кроме того, когда я снимал, улицы действительно были грязными. Чуть ли не порнографией обозвали в Израиле 50 лет назад сцену секса. Но Бог свидетель, в ней невозможно увидеть ничего недостойного. Рахель на экране была завернута в простыню и вы видели обнажённые ноги и чуть приоткрытую грудь. (В пользу такой оценки говорит приведённый ниже снимок исполнительницы главной роли на фоне афиши фильма). Эпизод снимался в студии в Герцлии, и актриса даже надела купальный костюм под простыню. К тому же, вся сцена продолжалась несколько секунд». (Столь глубокое возмущение израильской общественности объяснялось эпохой 50-х, когда сексуальная революция не началась даже в либеральных странах Запада).Через неделю после статьи в «Хаолам Хазэ» лента стала предметом обсуждения в Кнессете, где заместитель министра внутренних дел Бен Меир заявил: «Технически, фильм очень слаб (звук, действие, и т.д.), и мало надежд на его успех, однако нет никаких причин запрещать его». В результате «Рахель» всё же допустили для показа в кинотеатрах, но в первый раз в истории Израиля, было принято решение ограничить зрительскую аудиторию возрастом старше 16 лет. Премьера ленты прошла 17 июля 1960 года, в кинотеатре Офир в Тель-Авиве. Хабиб понятия не имел, что чиновники, ответственные за развитие израильского кино подготовили ему еще один сюрприз. Они запретили освещать в ночное время рекламу фильма на здании кинотеатра. «Это был огромный плакат, который показал Рахель стоящую под фонарем, в короткой, провокационной одежде и домогающихся мужчин, пытающихся увести её с собой. Отзывы после премьеры были просто уничтожающи. «Хаарец» писала: «Рахель» является «художественно нищей» а » её технический уровень ужасен.» «Давар» вторила ей, утверждая: «В этом случае бессмысленно говорить об искусстве, ибо всё сделанное примитивно». Маарив согласился с цензурным комитетом: «Рахель» является симбиозом отсутствия культуры, отсутствия знаний и отсутствия таланта».
Была ли «Рахель» действительно хорошим фильм или нет, без просмотра судить об этом невозможно. (Судя по предыдущей работе режиссёра и реплик в его адрес, указывающих на его тяготение к штампам индийского и арабского кино, лента в художественном плане оказалась посредственной) Неоднократное использование термина «примитив» позволяет заподозрить этническую дискриминацию в адрес создателей ленты. Впрочем, журналист и исследователь Дэвид Шалит, который встретился с Хиршбергом несколько раз до того, как бывший главный цензор фильма умер в 2002 году, отметил: «Я никогда не слышал, чтобы он делал расистские замечания или упоминал о превосходстве того или иного этнического элемента Но Хиршберг был частью правящего истеблишмента, который в те годы исключал «мизрахим» из отдельных сфер культурной жизни и полностью решал кто и о чём будет снимать фильмы в еврейском государстве. Не случайно все израильские и голливудские фильмы, которые были сняты в Израиле до 1970-х годов создавались израильтянами европейского происхождения или местными жителями, выглядевшими как Пол Ньюмен. В этой ситуации Хиршберг был всего лишь «стражем у ворот». Сам Хабиб предпочитал думать, что дело было не в этнической дискриминации. «Мои лучшие друзья были ашкеназы, как и все журналисты писавшие против Хиршберга. Они утверждали, что этот чиновник был настроен уничтожить только меня, не касаясь других мизрахим.»
Потерпев неудачу с постановкой следующего, третьего по счёту, фильма, Хабиб с женой переехали в США. В 1962 году ему сообщили, что его студия в Герцлии была ограблена и негативы «Рахели» украдены. «Я приехал в Израиль несколько месяцев спустя, когда студия стояла пустой. Звуковое оборудование, машины, освещение, камеры — все пропало. И по сей день не знаю, кто это сделал и почему. Я расплакался не потому что все исчезло, а потому, что все еще хотел вернуться и начать все заново в Израиле, хотел чтобы мои дети росли здесь. Но я увидел как этот план обрушился». Хабиб остался в Соединенных Штатах, где работал как оператор-консультант. Несколько лет спустя, во время очередного визита в Израиль, он попросил у представителя ныне не существующей прокатной фирмы добыть ему три копии «Рахели». Тот сообщил что все они исчезли, и никто не знает, где можно их найти. Киноархив в Иерусалиме тщетно пытался в прошлом, разыскать хотя бы экземпляр ленты. Неудачей закончилась и аналогичная попытка «Хаарец». Несмотря на все испытания, Хабиб утверждал, что он по-прежнему ярый сионист, не желает никому причинить обиду ни одному еврею и не помнит зла. «Я несколько раз приезжал в Израиль, чтобы увидеть, нельзя ли начать все заново, но видел, что все стало слишком дорого для меня. Тем не менее, я мечтаю о фильме посвящённом какому-либо герою. — Например, очень бы хотелось сделать ленту о Йосефе Трумпельдоре, погибшем, защищая поселение Тель-Хай в 1920 году. Если бы это было возможно, вы бы встречали меня в аэропорту уже завтра. Плохие для меня имена в Израиле, я уже забыл. И вы знаете, что? Правительство Израиля все еще должно мне деньги». (колоритный материал для понимания особенностей израильского кино на рубеже 1950 — 60-х годов)