Длительность 99 минут

Экранизация одноимённого романа Василия Ажаева (1948), укреплявшего миф о советской эпохе и потому удостоенного Сталинской премии. Основное его содержание: ударное строительство во время войны нефтепровода с острова Сахалин на материковый Дальний Восток. Амур в книге превратился в Аргун, Комсомольск стал Новинском, а Хабаровск — Рубежанском. Такая замена позволила заменить зэков и ссыльных свободными тружениками -энтузиастами. Три руководителя: русский — Батманов, грузин — Беридзе и… еврей Залкинд — решают почти невыполнимую задачу: в тяжелейших сибирских климатических условиях проложить трубопровод в течение года. Залкинд (Лев Свердлин) — парторг, то есть идейный лидер этой народной стройки. С этой ленты и на протяжении последующих 30 с лишним лет в кино СССР все черты личностей, показывающие национальную принадлежность персонажей с определённой «пятой графой»  старательно нивелировались. Доходило до смешного. Так, если в первой редакции романа Залкинда звали Абрамом Израилевичем, то во второй уже Михаилом Борисовичем. Перед нами типичный коммунист послеоктябрьской формации для которого выполнение воли партии — смысл жизни, а всё остальное лишь большее или меньшее приложение к нему. Читать далее →

Длительность 90 минут

Упоминается во всех указателях фильмов с еврейской темой, хотя интересующая нас сцена занимает в кинокартине около минуты и подана исключительно как свидетельство дружбы и равенства всех народов в СССР в рамках «пролетарского интернационализма». Среди строф колыбельной песни Исаака Дунаевского, которую поют маленькому негритёнку зрители московского цирка различных национальностей: русские, украинцы, грузин и т д, есть и еврейский куплет. Его исполняет на идише крупнейший советский актёр Соломон Михоэлс (1890 — 1948). Это последний текст такого рода прозвучавший с экрана в советскую эпоху. Как и другие фильмы Александрова «Цирк» пользовался в СССР всенародной популярностью. На рубеже 1950-х годов после убийства Михоэлса и во время развёрнутой сталинским режимом кампании государственного антисемитизма против «безродных космополитов» ставший неприятным напоминанием фрагмент вырезали из прокатных копий. Восстановлен спустя почти 10  лет. На рубеже 21 века черно-белый «Цирк» сделали цветным. Материал для понимания особенностей использования еврейской темы в советском кино.

Длительность 90 минут

Экранизация пьесы К. Симонова (1915 — 1979) посвящённой силе женской любви и верности во время войны. Один из главных героев ленты — военный журналист Михаил Вайнштейн (Лев Свердлин) в «пятой графе» которого никто ни минуты не сомневался, хотя никаких специфических национальных черт создатели фильма не показали. На экране это верный друг Николая и его жены Лизы, общительный весёлый человек, профессионал своего дела – уже в первом эпизоде он организует фотосъёмку присутствующих. В то же время это мужественный воин, который готов выполнить любой приказ. Его самоотверженность проявилась в том, как он доставил кассету аэрофотосъёмки фашистских аэродромов из-за линии фронта или в его участии в воздушном бою, когда Михаил заменил погибшего стрелка и подбил вражеский самолёт. Тот факт, что автор пьесы вывел подобный положительный образ солдата, храброго бойца обесценивал обывательские сплетни о том, что евреи воюют только на «ташкентском фронте». Большего в то время, наверное, почти невозможно было сделать. В годы войны лента пользовалась очень большой популярностью. В 1963 году тот же образ появился в экранизации романа того же автора «Живые и мёртвые», сделанной тем же режиссёром (см каталог). Материал для понимания особенностей отражения еврейской темы в советском кино.

Длительность 108 минут

Тень еврейской темы проходит в первой четверти талантливой экранизации рассказа Ежи Ставиньского «Шесть превращений Яна Пищика». Сына дамского портного с детства непрерывно преследовали неудачи. Одной из причин его передряг в юности стал классический семитский «шнобель», украшавший вполне добропорядочное польское лицо. Именно из-за него Яну (Богумил Кобеля) дали по физиономии, когда он явился на лекцию в университет. Доказав безупречность своей «пятой графы», он услышал ответ: «Прошу прощения, коллега Пищик, но с таким носом вам надо носить на груди удостоверение личности». Позднее во время националистической демонстрации, сопровождавшейся еврейским погромом, Ян, опасаясь новых шишек на свою голову, добросовестно выкрикивал антисемитские лозунги: «Жиды, убирайтесь на Мадагаскар», «Долой жидовскую коммуну». И, в конце-концов, всё равно попал под полицейские дубинки стражей порядка, которые, похоже, не делали разницы между евреями и их гонителями. В дальнейшем «выдающаяся» часть лица уже не доставляла главному персонажу неприятности. То ли с возрастом нос стал менее вызывающим, то ли создателям фильма надоело «раскручивать» иудейскую линию. Тем не менее, несколько штрихов к характеристике польского антисемитизма 1930-х в ленте всё-таки осталось.